Нюансы и особенности На фоне какого-то нарастающего локального военного психоза по поводу побед сирийско-российского оружия реальность сиротливо стоит где-то очень далеко. Тем не менее, она есть, и она существенно отличается от различных версий лубочных картинок СМИ и добровольных пропагандистов всех направлений и жанров.
Дело в том, что картина «освобождения» от злых террористов выглядит, мягко говоря, не совсем достоверно.
Исламское государство (и большая часть других группировок), приходя на территорию (естественно, речь идет о территории с существенным суннитским населением), как правило, приходят уже на готовое. Это значит, что местное население уже изгнало прежние власти и установило обычный на Ближнем Востоке порядок (обычный от слова «обычай»). Как правило, он означает, что руководителем территории (или населенного пункта) становится старейшина местного клана. Вокруг него стихийным образом формируется местное ополчение, поддерживающее порядок и обороняющее территорию от всех пришлых и чужаков.
Исламское государство предлагает такой территории свою «защиту» в обмен на лояльность. Кстати, далеко не всегда местное население соглашается на такую «защиту». Если город имеет важное значение, ИГИЛ настаивает и понуждает к лояльности силой или угрозой, но общей картины дальнейшего это не меняет — реальное управление все равно остается в руках местных.
Исламское государство сажает в город своего «комиссара» (даже в этом случае стараются найти местного или по крайней мере известного в городе человека), создают шариатский суд (судьей зачастую становится глава местного клана или его родственник), в городке создается хисба (исламская полиция) и ряд чиновников, назначенных амиром вилайета. Их работа — обеспечить сбор и выплату налогов, которые фактически и являются платой за «защиту».
На этом Исламское государство заканчивает строительство своей структуры управления, суть которой сводится к принципу «не мешай». Единственное, что хисба работает довольно жестко, обеспечивая без дураков выполнять немногочисленные, но тем не менее предписанные правила поведения, соблюдение и выполнение приговоров шариатского суда, приказов амира и указов Багдади.
Возникает вполне автономная ячейка ИГ, которая тем не менее является его реальной частью.
Естественно, что любые «освободители» воспринимаются местным населением примерно так же, как дончане воспринимают «освободителей» из ВСУ и разнообразных карательных добровольческих батальонов — то есть, крайне недружелюбно. Именно поэтому центр по примирению не покладая рук заключает договоры с населенными пунктами о примирении — по сути, нейтралитете. Асад обязуется не вмешиваться в установленный порядок вещей в обмен на то, что местные не будут заключать договоры лояльности с боевиками. Эти договоры, кстати, «освободили» от ИГИЛ и других боевиков гораздо больше территорий, чем все пафосные «Тигры», «Соколы», «Фатимиюны», "Охотники", "Вагнеры" и прочие наемники вместе взятые.
Тем не менее, есть городки, где население ненавидит Асада настолько, что ни о каком добровольном примирении речи нет и быть не может. И вот тут-то «освободители» сталкиваются с крайне ожесточенным сопротивлением, которое оказывают ему не только и не столько боевики, сколько как раз местное население. Мотивация местных абсолютно понятна — они воюют за свои собственные дома с пришлыми, причем в силу сложившихся обстоятельств пришлые по большей части иностранцы. Что лишь добавляет ожесточенности.
Собственно, то, что сейчас происходит в Акербате (Укейрибате) — это как раз пример сказанного. С наемниками из ЧВК и пришлыми боевиками Асада воюют процентов на 80 местные жители. ИГИЛ выступает лишь в роли усиления и организующей силой. Он же поставляет оружие и боеприпасы, как правило, добытые в качестве трофеев в своих набегах по округе у «освободителей».
С Дейр-эз-Зором ситуация вполне аналогичная. Дело в том, что город, как и большинство сирийских (и не только сирийских) городов разделен на анклавы и кварталы, где живут преимущественно (и отдельно друг от друга) сунниты, друзы, армяне, выходцы из местных племен. Жесткого разделения нет, но общинный уклад вполне прослеживается.
Нужно учесть, что в 2003 и в 2006 годах из Ирака произошел мощный исход суннитского населения, и около полумиллиона человек (возможно, и больше) осели именно в восточных районах и провинциях Сирии. На положении людей второго сорта, естественно, что не добавило им лояльности к режиму Асада. Опять же, естественно, что осев в Дейре, иракские сунниты стали стихийным образом формировать свои общины.
Как раз эти общины и являются опорой ИГ в городе. Именно поэтому уже несколько лет город разделен между Исламским государством и правительственными войсками, и это деление носит более чем устойчивый характер.
Собственно говоря, теперь сирийской армии и ее наемникам придется «освобождать» суннитские районы города, причем в значительной степени там живут урожденные иракцы, которые прекрасно помнят отношение к себе со стороны режима до войны.
В Ракке ситуация, кстати, примерно такая же — и с местным населением, и с осевшими в городе и провинции иракцами. Поэтому сопротивление «освободителям» столь ожесточенное, поэтому в значительной степени с курдами воюют именно местные — они прекрасно понимают, что ждет их после «освобождения».
Понятно, что пропаганда не делает никакого различия между «настоящим» ИГИЛ и местным ополчением, записывая их всех в террористы. В реальности все очень далеко от такой туфты.
В Дейре есть и еще одна особенность. Провинция населена трансграничными племенами (в основном относящимися к племенной конгломерации шаммар), которые вообще не признают границы и мигрируют и кочуют между Сирией и Ираком. Кроме того, будучи родственными другим родам племени шаммар, в частности, живущими на территории Саудовской Аравии (а предыдущий король Абдалла, между прочим, по матери как раз относился к этому племенному объединению, его сын руководит Национальной гвардией — по сути, племенному ополчению шаммар на государственном финансировании), в общем, поддержка из Саудовской Аравии у племен есть, и она существенна. У правительства Сирии при Асадах отношения с племенами были не ахти — скорее, вооруженный нейтралитет, чем лояльное сотрудничество. Собственно, будучи представителем меньшинства, Асады не слишком по-доброму относились как к суннитскому большинству, так и к другим меньшинствам. Почему — понятно, у них был светский проект, в рамках которого вся эта архаика подлежала устранению и сплавлению в единую сирийскую нацию. Увы, архаика с этим оказалась не согласна, и во многом восстание 11 года было связано с «откатом» от слишком быстро развивающегося «сплавления». Но это другая история, интересная, но долгая.
В общем, «освобождение» Дейр-эз-Зора в каком-то смысле чем-то сильно смахивает на «освобождение» Донецка от «сепаратистов», причем Асад и его наемники здесь играют роль Киева. Крайне удивительно видеть, как одни и те же люди умудряются «топить» за Новороссию и одновременно за братушку-Асада, который, мягко говоря, выглядит крайне неоднозначно. При том, что он с нашей точки зрения, безусловно, лучше всех этих диких джихадистов разного сорта радикальности, но с точки зрения местных условий ситуация совсем иная. И то, что Кремль со всей дури, как в свежую коровью лепешку, бухнулся в события на том этапе, когда сирийская война деградировала с банального бунта и мятежа до полноценной гражданской войны — в общем,
идиотские решения всегда выглядят одинаково. На то они и идиотские.
Процитирую иракского политика Али Аллауи (первого премьер-министра постсаддамовского Ирака): «В официальных кругах Вашингтона, – писал Али Аллауи, – невежество, непонимание смысла событий в Ираке, было просто феноменальным. Никто из сторонников войны…не имел ни малейшего представления о стране, которую собирались оккупировать…Присутствовало совершенно искаженное представление о природе иракского общества. Не лучше была и иракская оппозиция. Эмигрантские группы, у каждой из которых были свои интересы, были не способны представить американцам четкие и разумные оценки обстановки в Ираке. Даже простой перечень ошибок США в Ираке трудно составить – так много их было допущено». Иракские эмигранты уверяли американцев, что население Ирака встретит войска освободителей «с цветами». Мнения тех, кто сомневался, попросту не принимались во внимание.»
Замените Ирак на Сирию, а Америку на Россию — и вы получите точную кальку с тех событий. Скорее всего, какой-нибудь сирийский Аллауи в итоге напишет ровно то же самое. И это будет чистейшей правдой.
---
ИсточникUP:
Фанфары Классика жанра. Чем невзрачнее результат, тем громче фанфары. Минобороны
заявило о том, что ИГИЛ нанесено "сокрушительное поражение в Дейр-эз-Зоре":
"...Сирийские правительственные войска при поддержке ВКС России добились серьезных успехов и нанесли сокрушительное поражение группировкам ИГИЛ в районе города Дейр-эз-Зор, превосходящее по своей значимости и масштабу все предыдущие победы за последние три года..."
Непонятно, кстати, почему выбран диапазон в три года. Россия в Сирии пока два года, а до того, скажем так, особого отношения к победам и поражениям наше Минобороны отношения не имело. Сирийская же армия непрерывно отступает и теряет территории с 12 года, поэтому логично вообще в таком случае говорить о пяти годах. Это мелочь, но для официального сообщения она имеет значение, Вопрос - что имелось в виду, появляется. Кстати, за прошедшие три года побед как таковых не было вообще. Взятый по договору с Турцией Алеппо - это, конечно, событие, но именно договорной характер делает его с военной точки зрения не слишком значимым. Боевики просто вышли, их возможности остались практически прежними. Война - это все-таки разгром противника, а не занятие крепостей.
Говорить о сокрушительном или вообще о поражении ИГИЛ, мягко говоря, тоже очень скоропалительно. И тоже вызывает вопросы. По какому критерию была выбрана оценка победы, да еще с таким эпитетом?
Город пока не освобожден. ИГИЛ не бежит, его потери, скажем так, не выдающиеся. Темп наступления сирийцев тоже не впечатляет - последние десять дней он вообще описывается словами "Туда-сюда-обратно". Это всё как если бы после штурма Зееловских высот в апреле 45 было бы объявлено о поражении немецких войск в Берлине. Авансом, так сказать.
Побудительные мотивы ударов в гонг понятны: два года войне через несколько недель, нужны отчеты и победы. По возможности воодушевляющие. Пока же имеется лишь либо провал, как на севере, либо что-то очень промежуточное, как на юге. И в который раз повторюсь: в Афганистане СССР взял под контроль территорию почти всей страны практически сразу, но это никак не помешало вести полноценную войну всё оставшееся время. В Сирии же пока даже первая фаза выглядит весьма сомнительным мероприятием. Треть страны уже очевидно отходит курдам, пятая часть поделена на зоны оккупации, где фактически хозяйничают боевики-террористы, а гаранты перемирия их охраняют (или от них - здесь тоже есть вопросы). Так что сейчас фаза очень промежуточных результатов. Впереди еще воевать и воевать, причем с неизвестным в конце исходом.
Про поражение ИГИЛ, в принципе, военные могут говорить. Именно с военной точки зрения. Военная структура ИГ, безусловно, терпит поражение. Теряются территории, падает ресурсная база, государство ИГ деградирует. Техническое поражение более чем вероятно.
Но как это уже совершенно традиционно для современной России, военное поражение противника еще никогда, ни в едином случае не было конвертировано в приемлемый политический результат. Победа в чеченской войне привела сегодня к созданию исламистского эмирата в составе России, внешне лояльного, но собирающего дань с Москвы в обмен на эту показную лояльность. Уже сейчас Чечня является откровенной угрозой целостности России и проводит свою собственную и практически независимую от Москвы политику. Война в Грузии завершилась несомненной военной победой, но политически была конвертирована в предельно сомнительное и отложенное по своей конфликтности решение о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. Грузия при этом остается фортпостом НАТО в Закавказье. С Украиной и вспоминать не хочется - даже не затрагивая события весны 14, было и поражение ВСУ в августе-сентябре, которое завершилось не капитуляцией Киева, а позорным для нас Хасавьюртом-2. Еще более позорным, чем первый. В первом нас хоть разбили в Грозном, не так обидно.
В общем, с ИГИЛ сомнения тоже имеются, и обоснованные. Его военное поражение мало чем отразится на его существовании (в конце концов, ИГ уже дважды за свою недолгую историю было разгромлено, и каждый раз возвращалось еще более сильным и мощным). Как именно конвертируют эту ситуацию кремлевские политики в политический результат? Да уже сейчас можно сказать - никак. В числе реальных целей этой войны России ИГИЛ вообще не значился, Россию попросту вынудили заниматься этой проблемой, которую, кстати говоря, создали американцы своей политикой всех последних полутора десятилетий. По сути, нас послали прибраться за хозяином. Может ли уборщица принимать решения на совете директоров? Вопрос риторический. Так и Кремль - его в весьма настоятельной форме послали разгрести за американцами загаженный хлев, но к решениям по последствиям этой уборки точно не допустят. Не вашего ума дело. Ваша забота - ведра и тряпки, вот и занимайтесь. Там еще много прибираться надо.
Я думаю, что несмотря на всю бодрость на камеру, политическое руководство не слишком довольно военными результатами этой войны. Оно, конечно, бодрится и сплевывает, но результата-то нет. Он есть только для зомби, воспитанных телевизором, которым все равно, что именно мелькает на экране. Быстрой победы не получилось, победы вообще пока нет. А потому военные из кожи вон лезут, чтобы заявить о ее наличии.
Отсюда и громогласные заявления. Без особых на то оснований. Пока ни о какой победе даже в Дейр-эз-Зоре говорить не приходится. Вы его сначала возьмите. Даже иракцы до такого не додумались - они все-таки вначале взяли Мосул, а только потом начали голосить о том, что победили. Здесь даже этого нет.
---
Источник
